Читать книгу - "По ту сторону от тебя  - Алекс Джиллиан"

– Я перевелась на заочное отделение, Дим, – как-то заявила она мне после долгих и страстных кувырканий в постели. Нужно отдать ей должное, момент она выбрала подходящий. Я был слишком доволен, расслаблен и благодушен, чтобы вступать в споры.

– Маша, нет. Не справляешься, найди себе помощников, заместителей. Как все умные люди делают. К тому же ты можешь передать вечерние группы другим тренерам. Оставь только часы в выходные. И, вообще, с каких это пор тебя стали интересовать спортивные современные танцы?

– С тех пор, как ты поманил меня балетным училищем, а потом обломал.

– Выбирай выражения, Маш, – хмурюсь я, рассеяно лаская ее спину, она лежит на мне, упираясь подбородком в мою грудь, перебирая пальцами мои волосы.

– Это выгодное направление, и для фигуры полезно. Я открыла класс гоу-гоу, но не надо орать прежде времени. Веду этот класс не я.

– Насчет фигуры… Мне кажется или ты немного поправилась? – спрашиваю я, скользя руками по округлившимся формам.

– Обычно женщинам не говорят о таком, Дим, – с укоризной произносит Маша. – Насчет заочного, дело решенное. Я уже все оформила. И даже не спорь. Сейчас или через четыре месяца, разницы особой нет.

– Я что-то не понял, ты уже перевелась? – вырываясь из сонной прострации, с нарастающим раздражением спрашиваю я. – Ты опять своевольничаешь? Мы же договаривались все обсуждать.

– Да, но я не забыла, что ты считаешь, будто у меня отсутствуют извилины. Я не собираюсь вступать в долгие препирательства, тем более, что они бессмысленны, потому что мне все равно пришлось бы перевестись на заочное после рождения ребенка.

– Чего? – я, окончательно просыпаясь, опрокидываю Машу на спину, грозно нависая сверху. Мой взгляд невольно скользит по изгибам ее тела, увеличившейся груди и выпуклому животу. Я не ослышался, и от понимания масштабов ее очередного «секретика из рукава», меня, мягко говоря, потряхивает.

– Она уже шевелится, – широко улыбается Маша, прижимая ладонь к своему животу. И от этой ее улыбки, счастливой, нежной, манящей, все желание всыпать ей по голой заднице, испаряется. Остается только … страх, потому что я знаю то, чего не знает Маша или не осознает.

– Она? – хрипло спрашиваю я, падаю на подушки и закрывая глаза, чтобы она не видела охватившей меня паники. – Какой срок?

– Пять месяцев, – в голосе Маши появляется напряжение, а когда до моего сознания доходит произнесенная только что фраза, я теряю самообладание.

– Что? – кричу я на нее, резко вскакивая. Она тоже приподнимается, бледнея и меняясь в лице. – Ты дура, Маш? Кто молчит о таком? Ты совсем ненормальная? Ты у врача была? Как такое, вообще, могло случиться? Ты же пьешь таблетки, или я что-то пропустил или забыл, когда мы с тобой решили, что нам пора завести детей?

– Завести детей? – прижимая к груди одеяло, яростно спросила Маша. Она слезла с кровати и начала нервно надевать пеньюар. – Детей не заводят, Дим. Они рождаются тогда, когда Бог посылает их нам. Я не знаю, как так вышло. Ясно? Может быть, я пропустила прием таблеток раз или два, не знаю. Что теперь уже говорить об этом?

– Пропустила? Что значит, пропустила? Тебе не шестнадцать. Двадцать два, пора включать голову. Ты совершенно безответственная. Тебе еще учиться два года. Центром кто будет заниматься? Черт, да даже не в этом дело! Ты меня ни во что не ставишь.

– Это не так. Я не знаю, почему не сказала сразу. Я хотела…. Но сначала злилась из-за той ссоры, когда ты меня безмозглой назвал, а потом боялась…

– Я не называл тебя безмозглой! – рычу я.

– Не ори на меня. Мне волноваться нельзя.

– Тебе до хрена чего нельзя, и трахаться всю ночь тоже. Тебе врачи не сказали, что физические нагрузки необходимо исключить, сексуальную жизнь ограничить?

– Ты гинеколог? – обхватив себя руками, с вызовом спрашивает Маша.

– Нет. Я просто знаю и все. Ты была у кардиолога?

– Нет, – она пожимает плечами.

Я хватаюсь за голову, чувствуя, как приступ паники сменяется смертельной усталостью.

– Завтра, – смотрю на часы. – Уже сегодня едем кардиологу, с самого утра. У тебя есть три часа, чтобы выспаться. – произношу я напряженным тоном.

– Завтра суббота.

– Да хоть первое января. Я найду тебе долбанного кардиолога. Поняла? Ложись. – снова срываюсь я, переходя на крик.

Когда Маша ложится, я встаю и направляюсь на кухню.

– Куда ты? – тихим жалобным голосом спрашивает Маша. Внутри все переворачивается, когда я, оборачиваясь, смотрю на ее потерянное лицо.

– Позвоню твоей матери. Обрадую. Я почему-то уверен, что ей ты тоже ничего не сказала, – произношу я уже спокойнее. – Спи, поговорим утром. Извини, что накричал.

Я закрываю за собой дверь, выхожу на балкон в гостиной, достаю сигареты и набираю номер Елизаветы Красавиной, приемной матери Маши.

Почти год назад, когда мы с Марией сообщили о своем желании пожениться, у меня состоялся разговор с этой невероятной женщиной широкой души и добрейшего сердца, которая смогла вырастить и воспитать достойными людьми пятнадцать детей. Разговора могло бы и не быть, если бы я не заикнулся, что собираюсь устроить Машу в балетное училище при большом театре.

Елизавета выловила меня в саду, когда никого не было рядом. В идеальном доме я один втихаря покуривал, страшно смущался по этому поводу и все время прятался. Но Лиза Красавина меня нашла. Наверное, по запаху. Я спрятал, а потом и затоптал сигареты, брошенную впопыхах, едва завидев мать Маши, направляющуюся кол мне.

– Дима, я могу отнять у тебя пять минут времени? Тебя сложно поймать одного, а мне бы хотелось поговорить с тобой наедине, – серьезно начала женщина. Я даже оробел. Не потому что Елизавета выглядела строгой или грозной. Напротив, она казалась моложе своих лет, очень стройная приятная с мягкой доброй улыбкой, невероятно обаятельной. Глядя в ее голубые чистые глаза соврать невозможно.

– Да, конечно. Я вас слушаю, – согласно киваю я. – Что-то с Машей?

– Она спит, но да, с Машей, – Елизавета отводит глаза, шумно выдыхает. – Я могла бы сказать тебе позже, но это было бы не совсем честно и правильно с моей стороны. Ты принял решение жениться на Маше, и мы с мужем уже его одобрили. Ты нам нравишься, и я вижу, что твои чувства искренни, я верю, что Маша будет с тобой счастлива. Но есть моменты, которые ты должен знать. Маша, она замечательная, необыкновенная, я очень к ней привязана, как и все мы, но она вряд ли понимает, как сильно ее все любят. Она немного зажата и не уверена в себе, поэтому иногда ведет себя импульсивно и эксцентрично. Это маска, своего рода защитная реакция. Не потому что мы ее не долюбили, нет. Поверь, мы сделали все, чтобы она чувствовала нашу любовь.

– И она чувствует. Она вас любит… – подтвердил я, недоумевая, к чему ведет Елизавета.

– Да, любит. Я знаю. Но ее неуверенность – это подсознательное, Дмитрий. Маша не знает, и никогда не должна узнать, как оказалась в доме малютки.